Поссорились однажды две собаки
За десять раз обглоданную кость.
Над нею стоя, бешено рычали,
Являя вожделение и злость.
Тут, мимо проходя, их Кот заметил:
– Друзья, – сказал, – о чем ведете спор?
Я понимаю, дрались бы за женщин,
За молоко – вот это разговор!
Обглоданная кость – вот тема??!
Ну что за смысложизненный вопрос?
Что в ней нашли – ни запаха, ни цвета,
Ни глаз не радует, не тешит нос.
– Эй ты, философ!– взвизгнули собаки,–
Сейчас останешься без тощего хвоста.
Ты что, не знаешь, в этой кости
Заключена вся жизни полнота!
Да как посмел смеяться ты над костью,
Которую жевал Боксер,
Имеющий и золото, и бронзу –
Различных выставок удачливый призер.
Потoм ее жевали две овчарки,
Еще и чистокровные, притом.
Потом ее жевала Такса,
Что блещет ясным и расчетливым умом.
И после этого всего ты утверждаешь,
Что смысла нет в глодании кости?
И что великие напрасно кость глодали,
И что она не может пользы принести?
Да мы тебя сейчас порвем, котяра,
Ты еретик, смутьян и фантазер!
– Нет, надо делать ноги, право,–
Подумал Кот и юркнул под забор.
С тех пор та кость, носимая по свету,
Уж побывала не в одних зубах,
Внушая тем, кто к ней причастен не был,
Благоговенье, уважение и страх.
Ее поэты в одах воспевали,
Ей посвящали книги и статьи,
Ученые подробно объясняли,
Какие истины в ней можно обрести.
Не может быть, – о кости говорили, –
Чтоб ветхой и пустой она была,
Ведь ею наших пращуров кормили
С чьего-то сытого богатого стола.
А кто не соглашался или спорил
Со вкусовой пригодностью кости,
Сам вскоре становился костью
Или спешил скорее ноги унести.
***
Отведал некто суть чего-то
И вот он славен, да притом и сыт.
Гордясь причастностью
К познанью этой сути,
Другой об этом только говорит.