Замерзшая волчица у дороги
Ждет появления унылой старой клячи,
Которой нужно будет кровь пустить из горла
Или самой от голода издохнуть.

Морозный воздух, скрип саней по снегу,
Возница в ветхом полушубке дремлет.
Заиндевевший лес притих в молчаньи,
Как-будто их покой страшась нарушить.

Вот поравнялись. В напряженьи лапы,
В нос запах тела теплого. Бросок.
В кумач солоноватый снег окрасив,
Забилась лошадь в хрипе передсмертном.

Как птица сон вспорхнул.
Свой взгляд возница
С волчиной пасти окровавленной не сводит.
Клубы дыхания, морозом оформляясь,
Из легких прочь уносятся со свистом.

«Ну что, довольна? Деток хоть покормишь,
Ну а мои ужо останутся без хлеба,
Который выручил бы, лошадь я продавши, –
Сказал возница с горечью волчице, –

Жри, дура! Что блестишь клыками?!». Но волчица,
В глаза его взглянув, вдруг хвост поджала
И, заскулив, как-будто кто ударил,
Пустилась рысью в лес и там исчезла.

На снег возница опустился тихо,
Руками за голову взялся и заплакал
О том, что люди – это те же волки
И все же, эти волки тоже люди.